Закончил Колледж радиоэлектроники им. П.Н. Яблочкова и Саратовский индустриальный техникум. Начинал я на агрегатном заводе кузнецом. В 1992 году пришел на «Газаппарат» — здесь платили лучше. Первые два года работал формовщиком, затем стал мастером цветного литья. В 2007-м вышел на пенсию. Литейщики рано на пенсию уходят — в 50 лет из-за вредности. Работа у нас тяжелая — не каждый выдерживает. Потому коллектив в бригаде подбирался особенный — крепкий и дружный. Мы до сих пор дружим.

В цеху было цветное литье, литье чугуна, также резино-технический и модельный участки. Работало больше 50 человек. Работа начиналась с половины восьмого. В цех привозился лом чугуна – это и битые радиаторы батарей, и старые утюги, и отработавшие свое чугунные трубы. Им занимались завальщики шихты. Параллельно велись формовые работы. Затем принимались за дело литейщики — отливали детали. После того, как деталь остынет в форме, к работе приступали обрубщики, отделявшие деталь от облоя и земли. Работали в две смены.

Нам ведь чугун в производстве позарез нужен был — вот и покупали батареи, трубы… В 2000-х приходилось ездить по пунктам приема металлолома и собирать бытовой лом. У нас в цеху был музей старых дореволюционных чугунных утюгов (штук двести), гири — все что, привозили на переплавку.

Я всегда себя сравниваю с хозяйкой на кухне: захожу в цех, как жена на кухню заходит, и уже сразу вижу, и знаю — что лежит на месте, а что без меня трогали или брали.

Вот когда говорят «промышленный шпионаж», мы же сразу представляем какие-нибудь компьютерные компании мировые, где хитрый спецагент крадет чертеж микросхемы…А у нас в 90-е годы не просто промышленный шпионаж был, а форменное промышленное воровство. Многие наши разработки через «заднюю дверь» вытащили, и начали в гаражах да подвалах лить дрянь всякую и продавать за полцены, да еще и клейма наши ставить.

Нам покупатель рекламацию присылает, мы по документам смотрим — а это не наше изделие, мы с таким заказчиком дела не имели. Скандалы были, но у нас качество всегда высокое, сертификация, поэтому доказать подделку можем на раз-два.

Работали мы всегда много, зарабатывали очень хорошо – я мог с зарплаты пойти кухонный гарнитур купить и еще весь месяц безбедно жить. А с аванса ковер 2 на 3 метра взять и детей одеть и обуть.

Были и другие времена — середина девяностых. Тогда шесть месяцев не выдавали зарплату. И вдруг выдали сахаром, я получил 15 мешков. У кого зарплата больше, те по 30-40 мешков. Потом с магазином договаривались, и свои деньги возвращали на 100 процентов, а если везло, то немного наваривали. Один раз зарплату выдали сгущенкой. Весь Саратов сгущенку заводскую ел. Нам-то давали дешевле, по закупочной цене.

Был такой случай: забегаю в токарный цех, кричу начальнику производства:

— Юрий Алексеевич!! Юрий Алексеевич!!

А он мне руками машет:

— Тихо! Тихо!

Ну, я притих, подхожу — рабочий у токарного станка спит! А начальник производства стоит, сон его охраняет! И серьезным голосом говорит:

— Ты не шуми! Мужик две смены трубит, семью кормит, — вот проснется, тогда и выдаст план!

Мне нравится, как пахнет на резиновом производстве. С детства люблю запах новых игрушек, новой обуви — и то, и то в моем детстве было резиновое.

Вот у меня здесь кольца есть резиновые. Это отходы производства мембраны для редукторов, во вторичную переработку не идет. Отходы составляют процентов 20-30. Я эти кольца приспособил для дачи: очень удобно ведро с ягодой сверху накрывать и этой резинкой перетягивать. И на большие ведра есть, и на маленькие найдутся. Есть и маленькие колечки, сойдут в качестве уплотнителей для кранов. А вот отходы в виде цилиндров приспособил как пальцы во фланцевом соединении на своем дачном водяном насосе. Хватает надолго. У меня ничего не пропадает — все в хозяйство!